НПДРИЖЗАПКЪИАМ. Православная Гафкалка.

И было сие тогда, когда сралЪ ПуцманЪ в свой унитаз золотойЪ, а добрый ябрей РолдугинЪ в противогазеЪ оному "Жызнь за царяЪ" (гыде ИванЪ СусанинЪ) на скрыпице Страдивари при томЪ наигрывал, а МедведевЪ в противогазеЪ РолдугинуЪ нотыЪ на пюпитре переворачивалЪ, а ЖырикЪ бобомерзостныйЪ свечьку перед нотами держалЪ, бо ПуцманЪ в унитазЪ свой золотойЪ токмо при свечахЪ какаетЪ бо сие сцуть есмь и гламурноЪ, и скрепноЪ одновременноЪ, и был тот ЖырикЪ без противогазаЪ, бо был оный жыдомЪ, и запахЪ гогнаЪ оному нравилсоЪ зело сцуть. И срал себе ПуцманЪ при свечахЪ под музыкуЪ, но тутЪ вдругЪ заплюхоласяЪ в унитазе пуцмановском хуйняЪ какая-тоЪ, и заплескаласяЪ, и забулькалаЪ, а потом хвостом плеснулаЪ, и булькать пересталаЪ опосля тогоЪ. И завопил тогда Пуцман: "ВасяЪ! ГлистЪ! Вернись в жоппуЪ! Я всё прощюЪ!", и вскочил ПуцманЪ тогдаЪ, и в УнитазЪ Золотой свою руку по плечо засунулЪ, и долго во оным руками шарилсоЪ, а потом прослезилсоЪ, и сказал:
- Всё, нету больше ВасиЪ, утоп нахуйЪ червячочекЪ бедненький!"
И заплакал тогда ЖирикЪ, за рога свои схватившысьЪ, и заплакал МедведевЪ, во противогазЪ соплиЪ пускаяЪ, и заплакалЪ РолдугинЪ, и стал траурныйЪ маршЪ на скрыпице наигрывать. И плакали оне так триЪ дняЪ и триЪ ночиЪ, а на четвертый день ябилсоЪ Пуцману жыдосотона БобаберезовскийЪ безЪ хуяЪ. И гавкал оный Пуману:
- Хули жыд ты воешьЪ, мудилоЪ? Хватит вытьЪ, бо весна пришлаЪ, гыде сезон размножэнияЪ, и растаялоЪ на помойкахЪ всё гогно смерзшеесяЪ, и в АдЪ и в ИзраильЪ утеклоЪ с ручейками весеннимиЪ, и все ебуццоЪ давно уже на свежемЪ воздухеЪ и на солныщкеЪ, токмо ты один мудакЪ в сортиреЪ и при свечкеЪ ревёшь сцутьЪ.
И вышел тогда ПуцманЪ из сортираЪ, и узрел тогдаЪ, что и взаправдуЪ птичьки поютЪ давно уже нахуйЪ всеЪ, и солнышко светитЪ радостноЪ, и ЧюбайсЪ свои трусыЪ с "Ленором" постиралЪ и сушитьСАЪ на солнышке повесилЪ, а сам в Сколково смоталсяЪ нахуйЪ, внедрять солнечные панели в районахЪ КрайнегоЪ СевераЪ и ветроэлектростанцыи в Ростовской областиЪ. И подошёл ПуцманЪ к трусам тем чубайсовскимЪ, и понюхал оныеЪ, и не сдержалсо тогдаЪ, и улыбнулсяЪ, и зажмурилСАЪ, и "Оу-йеа!" сказал. А потом подумал немногоЪ, и в Сколково к ЧюбайсуЪ поехал.

И гафкал ПуцманЪ Чюбайсу в Сколково:
- Хули жыд тыЪ, мудилоЪ, внедряешь солнечные панели в районахЪ КрайнегоЪ СевераЪ и ветроэлектростанцыи в Ростовской областиЪ, если ты сцуть хуйЪ мне в жоппуЪ заместо того внедрить можыдешь, бо разрешаю яЪ?
И ответил ему тогда ЧюбайсЪ:
- САмЪ себя еби сцуть. Не буду я хуйЪ свойЪ тебе в жоппу внедрять, бо меня ВасяЪ твой ха хуйЪ укуситЪ. ВонЪ, СобчакЪ тебя ебалЪ, ебалЪ, а ВасяЪ твойЪ злилсоЪ, злилсоЪ, а потом СобчакаЪ за хуйЪ укусилЪ, тут-то СобчакЪ и скончалСАЪ от сердечьного приступа.
- ВсёЪ! Нету больше ВасиЪ, утоп ВасяЪ, в унитазе утопЪ! ЕбаццоЪ давайЪ мудозвонЪ, немедленноЪ, бо хочуЪ я этого! - Пуцман оному тогда ответствовалЪ. И сразу жыд тогда Чюбайс хуйЪ досталЪ и начал оныйЪ надрачивать.

И еблися они в РиЖЪ три дняЪ и три ночиЪ, как оно промеж ними, поджыдкамеЪ, заведено тоЪ, а на четвёртый деньЪ ябилсо Пуцману жыдосотона БобаберезовскийЪ без хуяЪ нахуйЪ, и гаффкал он:
- Хватит тебе уже с ЧюбайсомЪ ебаццо-тоЪ, делу время бо, а потехе часЪ сцуть, бо пока ты тут ебешьСАЪ, Навальный твой золотой унитазЪ спиздит и продаст пендосам за 0000,0000666 (тридцатьЪ) шэкелейЪ.
И опизденелЪ тут ПуцманЪ, и в сортирЪ к себе помчалсоЪ, дажыд штоны одеть забывЪ. И ворвалсяЪ оный в сортир свойЪ и заоралЪ:
- НавальныйЪ, не прячьсяЪ, выходи нахуйЪ, а не то выебуЪ!!!ЪЪЪ
Но не вышелЪ Навальный. И начал тогда ПуцмандтЪ его искать вездеЪ, и бачокЪ унитазаЪ разбил в опиздененииЪ, бо вдругЪ во оном Навальный прячетсАЪ, и шторыЪ со стен сорвалЪ парчовыеЪ, и вентиляцыонную крышкуЪ оторвалЪ, вентиляторЪ вырвалЪ и в вентиляцыонную шахтуЪ залезЪ, НавальногоЪ разыскиваяЪ. Но не нашол оный нигде НавальногоЪ. Посмотрел потом оныйЪ на сортирЪ свой разгромленный, и сказал:
- Вот ЖыдосотонаЪ, педорасЪ тыЪ, обманул ты меня сцуть. - и в Сколово вернулСАЪ, к Чюбайсу во постелькуЪ и на хуйЪ.

И снова еблися они в РиЖЪ три дняЪ и три ночиЪ, как оно промеж ними, поджыдкамеЪ, заведено тоЪ, а на четвёртый деньЪ опосля того снова ябилсо Пуцману жыдосотона БобаберезовскийЪ без хуяЪ нахуйЪ, и гаффкал он:
- Хватит тебе с Чюбайсом ебацо-тоЪ, бо ЧюбайсЪ сцуть рыжый, сиречь оранжыдвыйЪ, гыде жыдобандэровцыЪ, оный тебе ядЪ в вазелинЪ подольёт, и отравит тебя этим сцуть.
И глянулЪ тогда ПуцманЪ на ЧюбайсаЪ, и узрел ПуцманЪ, что и вправду ЧюбайсЪ рыжыйЪ, сиречь оранжыдвыйЪ, и опизденел оный тогдаЪ, и завыл на ЧюбайсаЪ:
- Ешь вазелинЪ, педорасЪ!!!!ЪЪЪЪЪ
- Хули жыдЪ ты ёбнулСАЪ, мудозвонЪ? - ЧюбайсЪ спросил тогда оного.
- Ешь вазелинЪ, пидарасЪ!!!!ЪЪЪЪЪ - ПуцманЪ ему ответствовалЪ.
- Ну, съемЪ я вазелинЪ, и как я тебя ебать тогда буду нахуйЪ сцутьЪ? - вопрошал ЧюбайсЪ опосля вопля путиногоЪ.
- Ешь вазелинЪ, пидарасЪ нахуйЪ!!!!ЪЪЪЪЪ - снова ПуцманЪ в ответЪ провылЪ неистовоЪ.
И сожралЪ тогда ЧюбайсЪ вазелин весь, и не отравилСАЪ нихуяЪ. И стал оный тогда ПуцманаЪ без вазелина ебатьЪ опосляЪ энтогоЪ, а ПуцманЪ плакалЪ слезьми, бо больно без вазелина ебаццоЪ было ономуЪ, и гаффкал сквозь слёзы шёпотомЪ:
- Вот ЖыдосотонаЪ, педорасЪ тыЪ, снова обманул ты меня сцуть.

И снова еблися они триЪ дняЪ и три ночиЪ опосля того, а на четвёртый день снова ябилсоЪ ПуцмануЪ жыдосотона БобаберезовскийЪ без хуяЪ нахуйЪ, и гаффкал он:
- Хватит тебе ябаццо с Чюбайсом сцутьЪ, бо оный рыжый, сиречь оранжыдвыйЪ, гыде жыдобандэровцыЪ. Оный тебя оранжывой чюмой заразитЪ. Сперва у тебя от оной хуйЪ оранжыдвым цветом окрасиццоЪ, потом ты опосля тогоЪ памятник Бандэре у себя в сортире поставишь, станешь молиться ономуЪ, лоб себе от того расшибёшь, и совсем тогда ёбнешься - купишь кружыдвные трусики и билет в ЕСъ зело сцуть, и улетишь в ЕСъ, на зов КончитыЪ ВурстЪ нахуй (гыде силиконовая жоппа).
И ответил ему ПуцманЪ на тоЪ:
- Иди жыд ты нахуйЪ, мудозвонЪ, бо жыдЪ тыЪ и хуяЪ у тебяЪ нетутиЪ. - и ябаццо с Чюбайсом продолжылЪ.

И сноваЪ яблися оне вместе, ПуцманЪ с ЧюбайсомЪ, три дня и три ночи опосля тогоЪ. А на четвёртый день утомилСАЪ ПуцманЪ, педорасЪ зело неистовыйЪ, и заснулЪ. А пока спалЪ оныйЪ, жыдосотонаЪ яму хуйЪ оранжыдвой краской покрасилЪ. И проснулСАЪ ПуцманЪ, и увиделЪ оный, что хуй у него стал оранжыдвымЪ, и опизденелЪ и жыдосотоне Бобеберезовскому взмолилсаЪ:
- Помоги мнеЪ, БобаберезовскийЪ, спаси меняЪ от чюмы оранжыдвойЪ!
И ябилСАЪ тогда Бобаберезовский на зовЪ ПуцмановскийЪ, и сказал оный ПуцмануЪ:
- Хорошо, помогу я тебеЪ. Но токмо для того ты должен вывести весь СтабФондЪ и ФНБЪ в жыдоОмерикуЪ, и дедушек с бабушками работать заставитьЪ (где Кровавое Обрезание Пенсионного ВозрастаЪ). И поверил ПуцманЪ жыдосотоне тогдаЪ, и вывел ФНБЪ в жыдоОмерикуЪ, и провёл КровавоеЪ ОбрезаниеЪ Пенсионного ВозрастаЪ. И смотрелЪ жыдосотона БобаберезовскийЪ безЪ хуяЪ на то тогдаЪ и радовалСАЪ, отродьеЪ бобомерзостноеЪ, и ржалЪ и трясЪСАЪ от смехаЪ, трясЪ он своими пейсамиЪ и копытамиЪ нечистымиЪ, а потом гафкал:
- Вот ты, ПуцманЪ, совершыл злодеяниеЪ, и молодецЪ ты сцуть есмь, и потому помогу я тебеЪ. Дабы излечитьСАЪ от оранжевой чюмыЪ должыденЪ ты доброго ябреяЪ какого-нибудь в жоппу выебать, а потом пососатьЪ хуйЪ дать ономуЪ, а потом снова в жоппу его выебать, а потом снова пососатьЪ хуйЪ дать ономуЪ, и такЪ пока не сойдёт окраскаЪ оранжыдваяЪ, бо дорыя ябреи иммунитетомЪ обладаютЪ от заразыЪ жыдобандеровской оранжыдвойЪ, потому какЪ жыдобандэровцы анти7иты сцутьЪ, и ябреев ненавидятЪ нахуйЪ и взаимна сия ненавистьЪ.
И позвал тогда ПуцманЪ друга своегоЪ, доброго ябрея Ролдугина, и сказал емуЪ:
- Вот тыЪ, РолдугинЪ, другЪ мойЪ, хочешь новую скрыпицу, чтобы на ней "Жыдзнь за царяЪ" (гыде ИванЪ СусанинЪ) играть?
- Хочю. - сказал Родугин Пуцману на то тогдаЪ. И выебал ПуцманЪ тогда оного, а потом сказал ему:
- Соси мне теперьЪ.
- А ты сперва хуйЪ вымойЪ - ответствовал ему Ролдугин на это.
- А хуйЪ тебеЪ, так сосиЪ, а то если вымою я хуй свойЪ, то антителаЪ на хуе моёмЪ изЪ твоейЪ жоппыЪ от того смоютсяЪ.
И отсосалЪ РолдугинЪ ПуцмануЪ от хуяЪ его немытогоЪ плюясь и морщася. Но не исчезла на хуе путином от того окраска оранжыдваяЪ, и не далЪ Пуцман Ролдугину новую скрыпицуЪ а сноваЪ в жоппуЪ того выебалЪ. А потом снова сказал ему:
- Соси мне теперьЪ.
- А ты сперва хуйЪ вымойЪ - снова попросил Ролдугин ПуцманаЪ.
- Ты мудозвонЪ, РолдугинЪ, сцуть, бо гафкал я тебеЪ, что если вымою я хуй свойЪ, то антителаЪ на хуе моёмЪ изЪ твоейЪ жоппыЪ от того смоютсяЪ. Так что так сосиЪ.
И снова отсосалЪ РолдугинЪ ПуцмануЪ, от хуяЪ его немытогоЪ плюяся и морщася, и снова не исчезла на хуе путином от того окраска оранжыдваяЪ, и не далЪ Пуцман Ролдугину новую скрыпицуЪ а сноваЪ в жоппуЪ того выебалЪ. А потом в третий раз сказал ему:
- Соси мне теперьЪ.
- БлядьЪ, ну ты хотя бы сейчасЪ хуйЪ-то свой, блядь, вымой-то!!! - взвыл РолдугинЪ, гогнаЪ вдоволь насосавшыйСАЪ.
- Хуй тебеЪ, так сосиЪ. - ответствовалЪ ему ПуцманЪ тогда. - Соси давайЪ, а то не получишь нихуя ты никакуюЪ себеЪ новую скрыпицу.
И не сталЪ тогда РолдугинЪ ПуцмануЪ хуйЪ САЪСАЪтьЪ, а откусилЪ оныйЪ тогдаЪ хуйЪ ПуцмануЪ, и в окошкоЪ тот хуйЪ выплюнулЪ, в БочаровЪ РучейЪ, на котором находитСАЪ Пуцманская жыдорезиденцыяЪ.

И заплакал тогда ПуцманЪ слезьми горючимиЪ, и прогаффкал сквозь рыданияЪ:
- Ты, РолдугинЪ, опизденелЪ, педорасЪ, что ли? Ты жыдЪ не жыдЪ нихуяЪ, ты жыдЪ токмо недавноЪ мне свойЪ хуйЪ в замочьную скважыну показывалЪ! Нахуя ты мне хуй откусил, мудозвон ты, блядь, ёбнутый?
- А от того я тебе хуйЪ откусил, ПуцманЪ, что заебал ты меня хуйЪ свой мне в рот совать во гогне весь ебзмазаный! - на то ему Ролдугин ответствовал.
- Всё, блять, не получишь ты новую скрыпицу! - сказал Пуцман Ролдугину, слёзы вытираяЪ. А жыдосотона на то смотрел и радовалСАЪ.

И теперь Пуцман сцуть пынеходы носитЪ (гыде туфли на высокомЪ каблукеЪ), дабы замаскировать копытаЪ свои жыдовские онымиЪ.

АминьЪ.